
В среднестарших классах школы у меня была подруга К. (у меня, кстати, аж три подруги К. было за школу). Мы учились вместе до восьмого или девятого класса - уже точно не помню. Я очень много общалась с К. Мы разговаривали с ней в школе. Потом приходили домой и слушали одну и ту же музыку. А когда выключали музыку - решали домашние задания по телефону. Если вдуматься сейчас, то я особо даже не помню, в чем состояла наша дружба, кроме этих разговоров и домашних заданий. Возможно - это дружба и есть.
Летом мне её ужасно не хватало. Я скучала по ней. Вообще, у неё была очень интересная жизнь. Её истории про мальчиков на даче захватывали моё воображение. И я придумывала свои. К. не знала, что каждое лето я сижу в доме у леса, бОльшую часть времени читаю книги, брожу по лесу или ношусь на велике в полном одиночестве или с моим кузеном Ринсвиндом.
Кстати, К. - тот человек, который дал мне впервые прочитать книжку Урсулы ле Гуин. Я ей так и не вернула ту книжку. Она была очень красиво оформлена. ИМХО, лучшее издание Хайнского цикла. Там был "Мир Роканона", "Слово для леса и мира одно" и что-то ещё.
И вот так случилось, что её родители решили, что К. будет поступать в Финансовую Академию. Поэтому ей лучше учиться в школе при этой самой Академии. И мы с К. расстались. Кажется, всё-так это было в девятом классе. Я снова пришла в школу, где меня никто не ждал, где мне было не с ким обсудить прочитанную Урсу, где со мной по сути почти никто не общался. Я вернулась в своё одиночество, в котором, к слову, К. всегда была рядом. Я писала ей письма. Тетрадями писала. Раз в неделю ходила на почту, засовывала тетрадь в конверт, доплачивая за вес, и бросала его в ящик. Иногда мы созванивались. Я пыталась решать для неё задачки по геометрии и что-то рассказывать про историю. Ещё реже от неё приходили письма. В них она рассказывала про Л., её тогдашнего м.ч. А когда письмо доходило, она просила помочь разобраться с ситуацией и погадать ей. Я доставала, глубоко спрятанную колоду в черном бархотном вышитом мешочке, сшитом из подола платья моей бабушки (до сих пор ведь где-то есть!) и делала один и тот же расклад, в котором почти ничего не менялось. Вообще, К., её отношения, её мысли и моё отношение к ней никогда не менялись с тех пор, как я решила, что мы друзья.
Потом наступил 11 класс. Подготовка к универу. Я перестала писать письма. В основном, потому что полугодом раньше перестала получать на них ответы. К. иногда звонила мне и сердилась, что я не звоню. А потом... однажды я забыла поздравить её с днём рождения. Дело в том, что первая половина марта всегда очень тяжёлая для меня. И я просто забыла. Но позвонила неделей позже. Обсудила что-то с ней: про общих знакомых, про её мужа, про семью. Она, будто за себя, обиделась на меня за то, что я всё ещё не замужем (на четвертом курсе было дело). Они хотели завести ребёнка. Потом я звонила ей, чтобы пригласить её на свадьбу. Она не пришла. Но год спустя, когда я звонила ей в день рождения, говорила теперь уже о том, что я не права в том, что у меня нет детей. В год моего разводя, с 7 марта по 14 я пролежала в койке с почечными коликами. И не позвонила. Не знаю, позвоню ли ещё. Я просто не знаю и не понимаю, зачем.