Если мы рассматриваем суицид как убийство, ошибшееся адресом, то что мешает нам посмотреть на агрессивное влечение как видоизменённое эротическое, ошибшееся, возможно, в методах? Того же нарушителя границ мы ликвидируем, к примеру, не потому, что хотим именно уничтожить, а потому, что очень любим какую-то часть себя, на которую нарушитель покушается; не можем перенести отчуждение этой части (можно и более изощрённые схемы себе представить, как то эротическое влечение доминирование). Если мне не изменяет память, Фрейд изначально как раз считал, что базовый инстинкт всего один.

В чём преимущество описания, при котором все глубинные стимулы человека растут из двух коренных влечений, перед описанием, когда такой корень всего один, и перед тем случаем, когда корней может быть существенно больше (допустим несводимое к первым двум творческое начало)? Или я некорректно ставлю вопрос, упуская что-то существенное из виду?